"Ты помнишь, Скуало?"
Дино/Скуало, школьные годы, воспоминания о первой любви
Фик получился с налетом грусти.
Какое тогда было время? Прошло уже 8 лет, а меня не покидает ощущение, будто только вчера мы были детьми, почти невинными и неискушенными в жизни. Впрочем, многие считают, что я так и остался ребенком, и ты в их числе. Кажется, ты всегда считал, что я веду себя "слишком по-детски". Но к черту притворство - ведь тебе это нравилось? Во всяком случае тогда.
читать дальшеМногое изменилось с тех пор. Ты всегда упорно шел к своим целям, я исполнял долг перед семьей. В какой-то момент твои цели изменились, были скорректированы под другого, неожиданно появившегося в твоей жизни человека. Но у меня ни на секунду не возникало сомнения в том, что рано или поздно ты их добьешься. Слишком у тебя упрямый характер.
Ну а я просто хотел заботиться о своих людях. Сколько себя помню, люблю заботиться. Эта моя черта всегда тебя раздражала. Особенно, когда я начинал чересчур сильно тебя опекать.
Когда же мы познакомились? Ах да, ровно 8 лет назад. Я помню, что на улице была середина весны. Вроде бы начало мая - время, когда природа возрождается и начинает цвести, согревая застывшие от зимнего холода людские сердца. В Италии, впрочем, никогда не бывает сильных морозов, но я терпеть не могу холод. Поэтому я всегда так радуюсь весне, так искренне приветствую ее, а вместе со мной и другие школьники. Пусть все мы отпрыски мафиозных кланов, наследники империй, построенных на крови и грехах наших отцов. В сущности мы просто дети, такие же, как и все остальные, - бегающие босиком по лужам, охотящиеся на ранних бабочек и собирающие первые весенние цветы.
Да, именно тогда это и было. Нам было по 12. Тебя перевели в наш класс из параллельного. Я уже позабыл, что послужило причиной. Кажется, отпрыск одного из весьма влиятельных кланов тебя невзлюбил. Разумеется, ты никогда бы не стал молчаливо сносить насмешки. Но твоя семья была бедна, поэтому его слово имело больший вес. Во избежании возникновения межкланового конфликта, руководство школы решило перевести тебя в другой класс. Конечно, это не ликвидировало проблему полностью, но хотя бы исключало возможность частых столкновений между тобой и твоим обидчиком.
Ты приглянулся мне сразу. Весь какой-то нескладный и угловатый, с взъерошенными на затылке волосами и диким взглядом серых глаз, ты был похож на маленького зверька, которого выдернули из естественной среды обитания и зачем-то поместили в клетку с домашними хомячками. Ты ни с кем не заговаривал и держался обособленно. На пытавшихся подойти к тебе ребят смотрел таким взглядом, что их как ветром сдувало.
Какое-то время я просто наблюдал за тобой. Школьные занятия тебя не интересовали вовсе, за исключением, пожалуй, физкультуры. И то ты терпеть не мог командные игры и всегда отказывался от участия, чем вызывал недовольство тренера. Зато ты охотно посещал клуб по фехтованию. Иногда после уроков, проходя мимо спортивных залов, я видел, как ты подолгу упражняешься с мечом. Кажется, это единственное занятие, которое тебе по-настоящему нравилось.
Однажды во время большой перемены я собрал в кулак всю решимость и подошел к тебе. На обед ты предпочитал японскую еду, - я тогда не знал, что это называется "бэнто". Я задал самый глупый вопрос, который только мог придти в голову.
- Вкусно?
Ты посмотрел на меня, как на ошибку человечества.
- Врой! Пошел ты.
- Видимо нет, раз ты сидишь с такой кислой миной, - улыбнулся я, сморозив очередную глупость.
Я знал, что терпеливость не была одной из сильных сторон твоего характера. Не успел я опомнится, как коробка с едой полетела на пол, а ты уже держал меня за грудки, угрожающе посверкивая стальными глазами. Я понял, что дело труба.
- Ой, Скуало, я же просто пошутил... - начал я примирительным тоном.
Но оказалось, чувство юмора у тебя отсутствует напрочь. И мы подрались.
Я до сих пор помню, как нас обоих отчитывал учитель, а затем директриса. В тот каждый из нас унес домой по фингалу. У тебя - под левым глазом, у меня - под правым. Или наоборот, не суть важно.
Важно то, что после этого инцидента мы стали лучшими друзьями. Вернее, для меня ты стал лучшим другом. А я для тебя... хм... наверное, единственным одноклассником, которого ты замечал. Ты постоянно делал вид, будто вынужденно терпишь мое общество, но я знал, что это не так. Ты бы никогда не стал делать то, что тебе не нравилось, так что общение со мной определенно доставляло тебе удовольствие. Или во всяком случае приносило пользу.
Я всегда делился с тобой своими проблемами и переживаниями. Ты молча выслушивал, иногда вставляя свои комментарии о том, какой же я идиот, но твоя молчаливая поддержка была почти осязаема. Проводя время с тобой - в школе или в свободное от занятий время, - я словно отдыхал разумом и душой, расслаблялся и становился самим собой.
Ты смеялся над моей неуклюжестью, и это было так ценно, потому что ты в принципе нечасто смеялся. Даже если я рассказывал забавную историю. Или в школе подтрунивали над учителем. Или кто-то дурачился на переменах. Ты всегда был серьезен и хмур, так что между светлых бровей залегла маленькая морщинка. Поэтому я не обижался, когда в очередной раз споткнувшись, слышал заливистый смех.
- Каваллоне, да ты даже на ногах стоять не можешь!
И улыбался вместе с тобой. Потому что знал - отсмеявшись, ты протянешь руку и поможешь мне подняться.
Иногда ты делился со мной своими планами. Все они были связаны с фехтованием. Ты мечтал стать лучшим на свете мечником, победить Императора Мечей. Тогда мне эта цель казалась абсолютно недостижимой юношеской грезой, но ты не сомневался в том, что сможешь ее достигнуть. Я не хотел обижать тебя. В фехтовании я всегда был полный ноль.
Поэтому мы дрались в рукопашную. Я частенько проигрывал, а потом оправдывался тем, что специально поддаюсь тебе. На самом деле я просто не стремился победить тебя, хотя и сам не смог бы объяснить, почему. Позже я понял.
Как-то незаметно пролетели два года, и нам исполнилось по 14. Ты потихоньку начал движение к своей цели: проводил множество сражений, побеждал великих мастеров меча, изучал разные стили. Я же тренировался у Реборна, чтобы в будущем стать достойным боссом своей семьи. Мы стали видеться реже, только в школе. Но и там не было времени, чтобы нормально поговорить.
Я заметил, что ты начал проявлять интерес к девчонкам. Это проявлялось в том, что когда поблизости находилась какая-нибудь симпатичная представительница прекрасного пола, твое бледное лицо моментально заливалось краской, глаза утыкались в пол, а сам ты вытягивался по струнке и не мог даже одного слова внятно выговорить. Такая реакция не могла остаться незамеченной - девчонки начинали хихикать, что жутко тебя бесило. Поначалу я считал все это забавным, но потом... неожиданно, мной начали овладевать странные противоречивые чувства. Я ни с того ни с сего ощущал непонятную неприязнь к этим хихикающим девчонкам, чье присутствие так волновало тебя. Кажется я... ревновал?
Такой расклад совершенно меня не устраивал, потому что ощущалось здесь что-то неправильное. Внезапно запахло недозволенным.
От отчаяния я решил порвать с тобой все отношения. Я игнорировал тебя в школе, просил говорить, что меня нет дома, когда ты звонил, не отвечал на гневные записки. Мне необходимо было собраться с мыслями, усмирить свои разбушевавшиеся гормоны. Ведь всему виной они, я был в этом уверен.
Но когда ты вдруг стал встречаться с Марией, все мои тщательно возводимые барьеры рухнули.
Мы сбежали с физики. Я привел тебя на задний двор и ударил кулаком в стену над твоим плечом.
- Что за черт?!
В твоих обычно горящих эмоциями глазах отражалось леденящее душу спокойствие. И голос, обычно громкий, как сирена, звучал ровно и бесстрастно.
- Успокойся, Каваллоне. Тебя что-то не устраивает?
Мы так привыкли к друг другу, что стали понимать все с полуслова. Ты знал, почему я вышел из себя. Казалось, ты знал об этом больше, чем даже я сам.
- Почему ты... вдруг...
- Потому что я парень. Это естественно, что я хочу женщину, врой.
Я попытался не обращать внимания на твою прямолинейность. Усилием воли я вернул себе привычное дружелюбное выражение лица.
- А, так вот оно что, - в голосе сквозило нескрываемое облегчение. Все-таки у тебя тоже играют гормоны. Все объяснимо.
- А ты что подумал, пони? - насмешливо.
Что бы я не подумал, мне очень не хотелось, чтобы ты об этом узнал. Не хотелось и в то же время... каждая клеточка моего тела вопила об этом.
В долю секунды я прижал тебя к стене школьного здания и неумело поцеловал в губы.
Это длилось всего мгновение. Затем по моему подбородку медленно стекала струйка крови из прокушенной губы, а сам я держался за покрасневшую щеку и недоуменно хлопал ресницами. Красный, аки вареный рак, ты стоял передо мной с повторно занесенной рукой и тяжело дышал.
Я не нашел ничего умнее, как виновато улыбнуться.
И на этот раз мы не подрались.
Мы пришли сюда на следующий день. И еще через день. И еще. И еще...
Мы приходили сюда, как только выдавалась свободная минутка, когда не были заняты бесконечными тренировками, сражениями и учебой.
Мы познавали чувство Первой Любви. Тогда я думал, что хорошо бы было остановить время, чтобы мы навсегда оставались такими. Когда я начинал заговаривать об этом с тобой, ты грубо обрывал меня поцелуем. Впрочем, я особо не возражал.
Наши отношения изменились. Ты стал больше улыбаться мне, и время от времени мило краснел, заметив плескавшиеся в моих глазах чувства. С Марией ты порвал и позже рассказал мне, что все это было специально подстроено, чтобы привлечь мое внимание.
- Врооой, ты только ничего не подумай, Каваллоне! Я натурал!
- Да я тоже, - смеялся я. - Только вот в парня влюбился.
Это было неправильно, странно и замечательно одновременно. Мы не переходили запретную черту, ограничиваясь только поцелуями и ласками, но понимали оба, что рано или поздно захотим большего. Но неискушенность в вопросах секса вставала между нами. Непонимание того, как такое может происходить, если партнер одного с тобой пола, что предпринимать и как быть. Я пытался изучать имеющуюся в нашей семейной библиотеке литературу, но нигде не было сказано ничего конкретного. Мне остро необходимы были инструкции, руководство к действию.
Но, конечно, достать их было неоткуда.
Поэтому я решил просто положиться на свои инстинкты. И поверить в нашу любовь.
Я помню все, будто бы это происходит сейчас, в эту секунду. Мы и раньше не могли просто прийти к друг другу в гости, что уж говорить о том, чтобы уединиться. Единственным местом, где это было возможно, являлась в школа. Оставшись одни дежурить в классе, мы недолго думая забросили мытье полов и чистку доски.
- Ты... хочешь этого, Скуало? - как можно более нежно спросил я.
Обычно бесстрашный, сейчас ты был слегка напуган неизвестностью, однако я чувствовал желание и решимость, но не мог не услышать подтверждения из твоих уст.
- Д-да... - немного хрипло выдохнул ты, обнимая меня за плечи. Как-то естественно решилось, что я был более активным в наших отношениях. Ты никогда не возражал. Кажется, тебе это тоже нравилось.
- Точно?
- Да, блять, Каваллоне! Не тяни резину!
И я поцеловал тебя, постаравшись вложить в поцелуй всю любовь и страсть, которые испытывал. Поцеловал с тем юношеским жаром, который заставляет пылать сердца и бесноваться гормоны. Ты отвечал жадно, торопливо, словно не мог насытится всем этим, прикосновениями и поцелуями.
Молодые тела жаждали большего, но я не был уверен, готовы ли мы, достаточно ли мы доверяем друг другу.
Однако стоило мне заглянуть в твои глаза, как все сомнения смела лавина страсти, которая в них отражалась.
Я начал развязывать твой школьный галстук. Вдруг эта невинная манипуляция жутко тебя смутила, и ты попытался меня оттолкнуть.
- Что..?
- Сначала... разденься сам... - пробурчал ты, слегка краснея.
Я улыбнулся и не задумываясь стал расстегивать рубашку. Ты внимательно следил за моими манипуляциями, пристально рассматривая каждый участок кожи, открывавшийся в процессе высвобождения пуговиц из плена петель. Затем ты сам помог мне стянуть рубашку, которая упала на пол.
- Тощий, - скептически выдал ты.
Я рассмеялся.
- Уж не тощее тебя - беззлобно усмехнулся я, вновь протянув руку к твоему галстуку. На этот раз ты не стал меня останавливать.
Холодные пальцы нерешительно коснулись спины, заставив меня вздрогнуть, и тут же отпрянули. Я вздохнул и прижал тебя к груди, успокаивая, защищая от всех возможных невзгод. То, что ты показал мне такого себя - бесценный дар за неизвестные заслуги. Я не могу подвести твое доверие.
- Не бойся.
- Я и не боюсь, тупица! Врой! - возмущаешься ты.
- Для меня это тоже впервые. Честно.
Ты скептически смотришь на меня. Неужели не веришь?
- Да ну, не ври, Каваллоне. У тебя столько возможностей...
- Я и не вру. Меня никто не интересовал до тебя. Я даже не задумывался о таком.
Серые глаза расширяются от удивления, когда ты понимаешь, что я не вру. Я просто не умею врать. Вернее, не умею выдавать ложь за правду - все слишком легко читается на моем лице.
- Значит... - ты нервно сглатываешь, отводя взгляд.
- Угу, - улыбаюсь я.- Первая любовь!
- Врооой, прекрати! Терпеть не могу эту романтичную ерунду!
Но румянец на твоих щеках опровергает эти слова. Я осторожно прижимаю тебя к краю парты, мягко целуя в открывшуюся шею, заставляя замолчать и не думать больше обо всякой ерунде. Ты сперва настораживаешься, но затем расслабляешься, ощущая привычные прикосновения, откидываешься назад, опираясь о парту, и прикрываешь глаза. У нас много времени, ни к чему торопиться. У нас много времени, чтобы узнать друг друга.
Неторопливо вожу по гладкой коже, ощущая напряжение мышц. Твоя грудь вздымается часто-часто. Хватаешь воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Ты ведь и есть рыба. "Скуало" означает "акула". Хотя сейчас ты больше напоминаешь маленького окунька, нежели зубастого хищника.
Я усмехаюсь таким странным ассоциациям и продолжаю неспешно ласкать твое тело, чувствуя, как тесно становится в брюках, и невыносимо хочется чего-то... чего-то.
Ты вдруг резко подаешься вперед, случайно заехав мне в бок острым коленом, и порывисто целуешь, запуская пальцы в волосы, сжимая их у самых корней. Странное ощущение - вроде и больно, и приятно в то же время. Я прикрываю глаза, позволяя тебе взять инициативу в свои руки. И как-то пропускаю тот момент, когда ловкие пальцы оказываются возле пряжки ремня моих брюк.
И потом уже я смутно помню.
Потому что мир резко завертелся и растворился в твоих глазах. В твоих ногах, судорожно сжимающих меня за пояс. В твоих ногтях, царапающих мою спину. В твоих пронзительных стонах, под конец срывающихся на хрип. И капельках пота, стекающих по лицу с твоих серебристых волос.
Ты стал для меня всем миром. Я никогда не смогу этого забыть.
Когда я очнулся, тебя не было рядом. Повсюду разбросана моя одежда, а на столе записка.
"Я ушел на битву с Императором Мечей. Если умру, не плачь. Скуало".
И все. Ни слова больше. Я горько усмехнулся, закрыв лицо ладонью, судорожно сжав пальцами виски. Легко тебе говорить? Конечно, я не сомневаюсь в твоей победе, но... Все слишком быстро. Всего слишком мало. Слишком мало тебя.
Но ты победил. Победил, расплатившись за свой триумф рукой. Ничтожная цена для твоих целей.
Тот раз был нашим первым и единственным разом.
Потому что потом ты встретил Его. Он появился в твоей жизни, затмив меня тенью своего величия.
Занзас.
Человек, перед которым ты преклоняешься. Человек, ради которого ты готов на все.
Иногда я начинаю сомневаться, а человек ли он? Впрочем, наверное, тебе виднее.
Мы выросли. Каждый занял то место, которое предназначено ему от рождения. Все так, как должно быть.
Сейчас мы видимся пересекаемся крайне, исключительно по деловым вопросам. Ты - капитан Независимого Отряда Варии, я - босс семьи Каваллоне. Я всегда пытаюсь быть дружелюбен, разговаривая с тобой, как со старым другом. Ты подчеркнуто холоден, но иногда начинаешь как и раньше выходить из себя. Тогда я вспоминаю то время, твои юношеские вихры и дерзкий взгляд, который впрочем ничуть не изменился с тех пор. И задаюсь вопросом.
Помнишь ли ты, Скуало?
Помнишь те робки поцелуи и ласки, глупые слова, наш первый раз... Мы не давали друг другу клятв верности, не обещали быть все время вместе. Просто я не думал, что все так резко оборвется. Просто не допускал мысли, что когда-нибудь буду жить без тебя.
Однако жизнь учит быть взрослым и сознательным человеком.
Жизнь учит усмирять чувство, подчиняя их разуму - ведь естественно, что тот лучше знает, как надо.
Но все это так чертовски бессмысленно.
Я знаю, что не решусь задать тебе этот вопрос. Страх получить не тот ответ, которого ожидаешь, не даст мне это сделать.
Мы будем вертеться в водовороте серых будней, похожих один на другой.
А незаданный вопрос так и останется без ответа.
Какое все-таки тогда было время... Помнишь, Скуало?..