Кроули, "Рабочие Моменты"
читать дальше
Свет еще не видывал такого почтенного и благочестивого (в дьявольском смысле, разумеется) демона, как Кроули. С самого момента рождения (если быть совсем точным, смерти, но это детали) он работал не смыкая глаз, не покладая рук и не жалея сил. Работу свою он любил, - качество тем более ценное, что зарплата на данной вакансии не предусматривалась. Впрочем, если ты демон высшего уровня, быть трудоголиком тебя никто не заставляет. Хочешь паши, как проклятый, хочешь - ленись. Рассчитывать на прибавку к жалованию или продвижение по карьерной лестнице не приходится.
Конечно, бывали и среди демонов не обделенные интеллектом экземпляры. Правда, они в основном относились к верховным демонам. Структура адского общества напоминало какую-нибудь крупную людскую корпорацию. За каждой мелкой сошкой стояло свое персональное начальство, которому она подчинялась. При этом демон мог веками не знать, кто же в свою очередь отдает распоряжения его боссу.
Существовали и те, кто работал, так сказать, в плавающем графике. Добиться столь дорогого удовольствия было нелегко, но после первой сотни лет Кроули это удалось. В отличие от большинства рядовых демонов, интеллектом он обладал отменным.
Еще через пятьдесят с лишним лед ему удалось сорвать джек-пот и выбиться в высшие. Как говорится, сломай систему, или она сломает тебя.
Оторвавшись от рукописи, Кроули окинул написанное придирчивым взором. Писал он мемуары о своей блестящей карьере. Книга носила рабочее название «Из грязи в князи, или Как стать Королем Ада меньше чем за 5 веков! Практическое руководство». От заголовка за версту несло лицемерием. Зато стильно, модно, современно. Правда, Кроули все чаще подумывал о том, чтобы хоть немного его укоротить. А то еще, чего доброго, не поместится в ценнике.
Действующий Король Ада погрыз кончик пера и, закинув ноги на гладкую столешницу, в задумчивости прикрыл глаза. И вот когда он был готов слиться воедино со своей Музой, имевшей почему-то облик одного до боли знакомого ангела, в дверь кабинета громко постучали.
- Войдите! – нехотя произнес демон, махнув рукой с нарочитой небрежностью. Вечно приходилось отодвигать творческие порывы в сторону из-за этих обалдуев. Работу-то свою Кроули, конечно, любил, но вот подчиненных ненавидел со всей дьявольской искренностью, на которую только был способен.
В дверном проеме нарисовались двое громил, чей рост был прямо пропорционален умственному развитию. Личная стража Короля Ада.
- Простите за беспокойство, Ваше Превосходительство, - пробасил один из них. Изо рта у стражника торчали шикарные метровые клыкы с полувековым зубным налетом.
- К Вам срочный гонец с донесением! – продолжил его чрезвычайно обладавший повышенной волосатостью товарищ.
Кроули закатил глаза. Хоть он и взялся поддерживать порядок в этом захолустье, большинство его указов, кажется, влетали демонам в одно ухо и тут же вылетали в другое.
- Сколько раз я говорил, - сказал Кроули вкрадчиво. – За посещения и любые другие мои дела отвечает Астарот. А в ваши задачи что входит?
- Охранять! - произнесли демоны хором. У Кроули возникло ощущение, что он разговаривает с малолетними детьми. Тем не менее, продолжал он еще более ласковым тоном:
- Вот именно, красотули, охранять. А не слоняться без дела и впускать кого попало! Скажите этому остолопу, что приемные часы указаны на табличке при входе. И марш по своим постам, тунеядцы!
Демоны пришибленно кивнули и поспешили ретироваться, ожесточенно толкаясь. Дверь за собой они, конечно, не закрыли.
- Как в лифте живем, - Кроули щелкнул пальцами, и створки захлопнулись с громким звуком.
И всему-то их учить приходится. Интересно было бы посмотреть, как Люцифер со всем этим справлялся. В школе он проходил адскую историю, но никогда особо не интересовался этим предметом. Гораздо интересней был порядок составления дьявольских сделок. Учительница по нему славилась своей уникальной методологией обучения через тесное физиологическое взаимодействие с учениками. Горячая была штучка. Вот это были деньки, не то, что сейчас. Лучше, наверное, только на матушке Земле.
Немного отойдя от производственного стресса, Кроули обмакнул кончик пера в чернила (не рубиново-алые, сделанные из крови юных девственниц, а обычные черные корейской марки InkTec) и решительно поставил точку. Несчастная рукопись не была еще написана даже наполовину. А все из-за таких вот бездельников, которые даже свою работу не могут делать нормально. Кроули взял себе на заметку наведаться с внеплановой инспекцией в отдел подбора персонала. Пусть дрожат, как листы осиновые на ветру, помня, Кто возглавляет легионы их.
Последнюю фразу Кроули счел весьма удачной и поспешил тут же законспектировать в специально предназначенный для этих целей черный кожаный блокнотик. (И нет, кожа не принадлежала ранее жертвенному ягненку. Вообще большинство канцелярских принадлежностей в кабинете поставлялись из специально завербованного завода в Китае. Около пятьсот семидесяти душ трудились во благо Адской бюрократической машины. Впечатляет, не правда ли?) Никто не предупреждал о том, что быть Королем Ада временами гораздо более утомительно, чем рядовым демоном перекрестка. Люцифер скорее всего тоже этого не предполагал. Отдыхает себе в клетушке, пока Кроули за все отдувается.
Так и живешь, вечно доказывая, что есть еще демоны в адских селеньях. Шотландского происхождения, само собой. Из шотландцев получаются первоклассные демоны. Пожалуй, об этом Кроули тоже когда-нибудь напишет книгу.
Габриэль, маленький Кас, "На Краю Рая"
читать дальшеНекоторые люди полагают, что Бог создал ангелов в один миг, прежде чем сотворить весь остальной мир. Одни утверждают, будто материалом послужил солнечный свет. Другие, что особая космическая энергия. Люди пишут научные труды на эту тему. Издают книги. Становятся важными и напыщенными. Гордо именуют себя «специалистами».
Конечно, есть и те, кому известно об истинном положении вещей. Но они благоразумно помалкивают.
Однако, все эти «умники» вместе взятые немало удивились бы, узнав, что у ангелов есть детские сады.
Габриэль тяжело вздохнул. Нелегко быть самым младшим в семье: тебе вечно поручают самую унылую работу. Например, воспитывать новое поколение стражей божьих. Сказать по правде, беспорядочно порхавшая вокруг него крикливая мелочь больше напоминала юных демонят. Архангел в который раз безуспешно пытался призвать их к порядку. В конце концов, он бросил это гиблое дело.
- «Дождетесь вы у меня. Крылья пообдираю, мелюзга!»
Вспомнилось, как братишка Люси точно так же пытался приструнить его когда-то. В те времена их было всего семеро. Божественное число. С тех пор появлялось в среднем по дюжине ангелов в неделю. Взрослели они значительно быстрее людей, но Габриэлю всегда казалось, что в каком-то смысле, ангелы не взрослеют никогда. Точнее сказать, они не живут в человеческом смысле слова, но существуют для исполнения своих обязанностей. Так было всегда. Правда, устраивал такой расклад далеко не всех.
Люси часто говорил с ним о свободе. Рассказывал о мире, созданном их Отцом. Как страж Эдема, Габриэль не мог спуститься на Землю – лишь наблюдать. Поэтому он с жадностью впитывал каждое слово. Правда, брат всегда мрачнел, когда разговор заходил о людях. Люцифер не любил людей. Габриэлю они были интересны.
- «Интересно было бы с ними поиграть… С ангелами слишком скучно».
Архангел посмотрел на детей с оттенком раздражения. И тут он приметил чуть в отдалении одинокую фигурку. Один из ангелочков сидел на самом краю облака, свесив ноги вниз. Габриэль подлетел к нему.
- «Кастиэль! Опять ты убегаешь?»
Ярко-синие глаза малыша обратились к архангелу. Габриэль присел рядом, сложив шесть золотистых крыльев за спиной.
- «Брат мой Габриэль, прости меня. Волновать тебя я не хотел».
- «Пустяки», - отмахнулся Габриэль, скрестив руки за головой. Под ногами их простирались зеленые поля и леса, совсем еще юные. Вот надежно укрытый травой прошмыгнул в свою нору кролик. Ему сегодня повезло ускользнуть от когтей ястреба и плотно позавтракать до полудня. А вон возле пруда готовится порыбачить бурый медведь. В берлоге его дожидается беременная медведица, так что улов должен быть внушительный. А вот бабочки порхают над цветами, собирая пыльцу и попутно опыляя растения. А там дятел долбит ствол дерева, обустраивая свой дом.
И где-то в глубине сырых пещер, согреваемые совсем еще слабыми кострами, прячутся первые люди. Большинство из них пока боятся лишний раз выходить. Земля для них слишком необъятна.
- «Хочешь туда?» - спросил архангел.
Кастиэль смущенно кивнул. Мир такой огромный и загадочный. В нем столько тайн. Люди пока не осознают, они всего страшатся. За пределами родной пещеры подстерегает столько опасностей. Так хочется втолковать им, помочь, подтолкнуть. Подшутить, наконец. Прикоснуться к миру хоть краешком крыла.
- «Когда-нибудь ты сможешь спуститься туда».
Маленький ангел обернулся и посмотрел с надеждой. Габриэль слегка завидует ему. Зависть, разумеется, грех. Ангелы становятся грешны, когда познают вкус свободы. Но Габриэль уже не корит себя за эти чувства.
Расправив верхнее крыло, архангел приобнял им своего юного воспитанника.
- «Мир не стоит на месте. Запомни его таким, как сейчас. Запомни и никогда не забывай».
Кастиэль не забудет.
Стайка ангелов беспечно кружилась в эфире, не задаваясь вопросами. Из них выйдут хорошие солдаты.
Двое сидели на краю Рая. Они не подозревали, что желания, зарождавшиеся внутри, делают их похожими на людей. И потому так влечет огромный новый мир, простирающийся у ног.
ранее, 4 шт.
Сэм, Дин, без названия
читать дальшеСэм смотрит на Дина, сколько себя помнит. Тот не всегда замечает - слишком много в поле зрения Дина. Машины, девушки, музыка. И, конечно, охота. Дин беззаветно предан отцу, исполняет все его приказы. Не спрашивая, не возмущаясь. Беспрекословно. Для Дина отец что-то вроде супергероя. А для Сэма это Дин.
Отец сказал: Дин, береги брата. И Дин исполняет. Ведь он послушный сын. Но есть в этом что-то большее. Сэм растет, но не перестает нуждаться в нем, в Дине. Это ответственность, которая связывает его по рукам и ногам. Вместо того, чтобы пойти поиграть в автоматы, он сидит с Сэмом. Вместо того, чтобы целоваться с дочкой хозяйки мотеля на углу за вшивым баром, он сидит с Сэмом. У них нет матери или няньки, поэтому Дин играет обе роли. И чем старше становится, чем чаще начинает заменять и отца. Больше, чем просто старший брат. Намного больше.
И Сэм смотрит. Смотрит восторженно. Смотрит завистливо. Смотрит недовольно, потому что его свободу ограничивают. Смотрит возмущенно, потому что отец лишил их нормальной жизни. Осознанно. Втянул в свою идиотскую мстительную компанию. Выдрессировал Сэма и Дина, как солдат. Откуда Сэму знать, что в будущем он скажет за это отцу спасибо? Откуда Сэму знать?.. Сэм злится на отца, но не может злиться на брата, который его защищает. Сэм всегда смотрел на брата. Всегда смотрел. Снизу вверх. Но теперь Сэм выше брата и смотрит поверх его головы. И перед глазами его целый мир, полный возможностей.
Но как бы ты ни старался, нельзя целиком и полностью отгородиться от своего прошлого. Зло не исчезло - просто Сэм перестал его замечать. Правда он все еще посыпает солью пороги и подоконники, пока никто не видит. На всякий случай. Дин всегда так делал, прежде чем уложить его спать. Дин всегда так делал...
Он больше не смотрит на Дина. Перед его глазами столько всего интересного. Слова тысячи мудрых людей, выверенные временем и несущие в себе истину. Знания разных поколений, помогающие ему докопаться до сути. Дружба, честная и крепкая, без диких взглядов и шепотков за спиной. Любовь, огромная и понимающая. Перед глазами его вся жизнь. Но временами накатывает ощущение, что все это лишь обман. Очередная уловка злобных тварей, чтобы сбить его с толку, запутать. Дать надежду, а затем отнять все, упиваясь его страданиями. Чтобы в конце концов он понял, насколько бессилен. Ведь тьма не вокруг, она в его душе. Внутри. Внутри.
А жизнь - лишь проекция одной из возможностей. Не его параллель.
И в один момент все так и происходит. Все закручивается так быстро, разрушая воздушные замки, срывая розовые очки с глаз. И появляется Дин - вновь. Врывается в его жизнь, хотя на самом деле никуда он и не уходил. И Сэм опять смотрит на него, уже неотрывно. Смотрит и смотрит. Потому что на самом деле его жизнь - Дин. Единственная константа, за которую можно уцепиться. И это правильно.
Колеса Импалы взвизгивают на повороте, оставляя очередной призрачный город в облаке дорожной пыли. Еще мгновение, и дома скрываются за горизонтом. Впереди дорога. Длинная, родная, дорога без конца. Сэм смотрит на Дина. Все так, как и должно быть.
Дин, Кас, "Перо"
читать дальшеДля ангела способность летать также естественна, как для человека потребность дышать. Ангел появляется на свет не только с крыльями, но со знанием техники полета. Он умеет летать раньше, чем начинает говорить.
Поэтому Кас был весьма озадачен, когда однажды Дин спросил:
- Кас, скажи, а как ты научился летать?
Он честно пытался объяснить. Дин не понял, решил, что он просто ничего не помнит. Но разве можно это забыть? Первый полет, как первый глоток кислорода. Возможно ли объяснить это человеку, который даже на самолетах летать боится?
- Отчего ты вдруг спросил об этом, Дин?
- Не знаю, - старший Винчестер чешет в затылке и улыбается. Так, как только он умеет. Ангел любит эту улыбку.
- Просто вспомнил, как учил Сэмми кататься на велосипеде, и на ум пришло. Глупо, правда?
Ангел так не считает. И то, и другое - перемещение в пространстве с определенной скоростью. Большей, чем способен развить человек, двигаясь пешком. Но разве можно сравнивать какую-то езду на велосипеде с той свободой, что дарит полет? Кастиэль не знает. Он никогда не ездил на велосипеде.
В конце концов, Дин встает и уходит, оставляя ангела в раздумьях. У него полно дел. Импала изрядно пострадал в последней компании, надо приводить в порядок любимую "детку". Дин забывает об их с Касом разговоре.
Ночью Винчестер спит плохо. Его мучают кошмары, видения из того времени, что он провел в аду. Он мечется по постели, судорожно вцепляясь в одеяло, как в спасательную шлюпку. Несмотря на всю его развитую за годы охоты чувствительность к малейшему шороху, он не просыпается при появлении ангела. Никогда не просыпается. Ангелы умеют быть абсолютно неслышимыми и невидимыми, когда хотят.
Кас не может остановить его агонию, как бы сильно не хотел. Сны будут преследовать Дина еще долго. Возможно даже до самой смерти. Воспоминания об аде не стереть из памяти. Их нужно вытравливать долго и методично, на протяжении многих лет. При такой жизнь, как у Винчестеров, это не представляется возможным. Кас это знает. Но он все же может кое-что сделать.
Когда водоворот кошмаров, наконец, отпускает его, Дин оказывается в некоем пространстве. Вокруг все настолько белое, что слепит глаза, и он не уверен, что у этого где-то есть границы. Дин щурится, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Что произошло? Он все еще спит или уже нет?
- Сон - совсем не то, чем люди привыкли его считать.
- Кас!
Ангел появляется за его спиной. А может он с самого начала там был. Дин не мог бы сказать с уверенностью.
Кас выглядит как обычно: видавший виды бежевый плащ, засаленный галстук задом наперед, двухдневная щетина. Вот только за спиной ангела два больших черных крыла. Не тень, которую на мгновение смог уловить Дин в день их первой встречи... лицом к лицу. Крылья большие и сильные, с аккуратными резными перьями, идеально прилегающими друг к другу. Ни у одной известной Дину птице нет таких.
- Ты спрашивал меня, как я научился летать, - говорит Кас. Или думает, а Дин слышит его мысли, потому что губы ангела не шевелятся. Дин не уверен. Здесь он ни в чем не может быть уверен.
- Я не могу объяснить тебе, мне очень жаль, - в глазах ангела грусть, он действительно глубоко сожалеет. - Но я могу показать.
Пусть это и был всего лишь вопрос, о котором Дин забыл через несколько минут. Для ангела важно, чтобы человек понял. Чтобы почувствовал. И пусть это никогда не вытеснит кошмарных воспоминаний, для Дина это тоже важно. Позже он поймет.
Дин слишком увлеченно изучает крылья ангела и не сразу замечает, что за его спиной вырастают его собственные крылья. А где-то в иной реальности на подушке в дешевом номере мотеля, которая до сих пор хранит след и тепло лежавшего на ней человека, покоится длинное черное перо.
Сэм, Голос, ангст
читать дальшеГолос, который слышишь, когда остаешься один. Негромкий, вкрадчивый, такой родной. Нежный голос матери, который он никогда не помнил, но который узнал совсем недавно. Суровый - отца, с которым он всю жизнь спорил, которого он порою ненавидел, но и предположить не мог, что однажды потеряет. Звонкий, трепетный, как молодой весенний ручей - Джессики, девушки, которую он любил. Веселый гул голосов - друзья, готовые поддержать в нужный момент. И под конец, когда отчаяние захлестывает с головой - брата. Того самого, единственного и родного. Последний, кто остался с ним рядом.
Разве у тебя есть брат, Сэмми? Оглянись. Его никогда не было.
Голос не замолкает ни на секунду. Если кончаются слова, он начинает петь. Ему известны все существующие на свете песни, и даже больше. Быстрее его жизнь закончится, чем голос заткнется. Голос проникает в самую суть, задевает за больное. Не просто тыкает в болячку, но поддевает края подсыхающей корки, безжалостно отдирая ее. Голос знает, на что нужно давить в первую очередь.
У тебя нет семьи. Нет друзей. Возлюбленной. У тебя нет брата.
Есть только я.
Я, Сэм.
Какой нынче год? Число, время суток? Неужели все так и замерло вокруг? Они остановили Апокалипсис, но это все неправда. Они остановили, думали, что остановили. Они думали, что идут по правильному пути. Как же они заблуждались. Все это время их вели, а они добровольно шли в ловушку. По собственной воле. Их с братом в очередной раз обманули.
Какой брат, Сэм? Тебе это приснилось. Ты выдумал все это. Ты выдумал себе брата, чтобы не быть одному.
Я знаю, что говорю, Сэм. Верь мне.
Теперь же все кончено, ничего уже не остановить. Этот мир обречен. Он устал его спасать. Да и что спасать, когда все их усилия тщетны. Когда они оба - всего лишь марионетки в чьих-то руках. Каждый раз, каждый долбанный раз.
Ты моя подстилка, Сэмми... Моя личная послушная игрушка. Если бы не было меня, то и тебя не было бы тоже, Сэм. Ты знаешь это. Прекрасно знаешь.
У него не осталось ничего, кроме этого Голоса. Ему не остается ничего, кроме как довериться этому Голосу. У него нет другого выхода. Он знает, что голос врет. Но ангелы оставили его. Давно оставили.
Есть только ты и я, Сэмми. В этом мире. Ты и я. Ты мой, Сэм.
Голос врет,.
Голос врет, а он верит.
И Люцифер празднует победу.
Дин, Сэм, "Смерти нет"
POV Дина
читать дальшеГроза настигает всегда неожиданно. Отец не так давно уехал в Сент-Луис, где вот уже вторую неделю пропадают молодые пары, совсем недавно обручившиеся. Что самое необычное, на месте происшествия находят обстриженные волосы и ногти пропавших. Четыре раза не может быть простым совпадением, и отец, конечно, срывается с места. Так как он не знает, с чем имеет дело, нас с собой не берет. Боится за Сэмми, хоть и не показывает. Я его понимаю. Мелкий только недавно про все узнал, буквально пару месяцев назад, как думает отец. На самом деле, разумеется, раньше, но вот ему это знать не обязательно. Своих хлопот хватает.
Забавно: малыш Сэмми не страшится ведьм и призраков, но за версту обходит клоунов. И до сих пор пытается спрятаться от грозы под одеялом. Впрочем, сегодня стихия так разбушевалось, что даже меня пробирает. Но не переживай, Сэм, сегодня она не по нашу душу. Так что ты можешь спать спокойно. Я оберегаю твой сон.
Когда, наконец, усталость берет свое, а младший брат засыпает, я могу немного расслабиться. Что вовсе не значит, что я потерял бдительность. Я просто не могу допустить такого. Не могу подвергнуть Сэма опастности снова. До сих пор та ночь не идет у меня из головы, давит тяжким грузом вины на сердце. Отец велел быть рядом, а я не углядел. Поддался слабости. Не смог устоять перед соблазном. Со мной такое постоянно. Но Сэмми не должен страдать из-за этого. Никогда себе не прощу.
Небеса сотрясает гром. Раздается пронзительный треск где-то над потолком. Молния попала в крышу? Скорее всего в антенну или линии электропередач. Теперь будем без света. Замечательно. А ведь я как раз собирался посмотреть платный канал, пока Сэмми дрыхнет. Но кажется, звук разбудил его.
Проверяю - точно, так и есть.
- Чего не спишь, оболтус? - поддразнивать его мне, наверное, никогда не надоест.
Сэмми предсказуемо дуется, сдвинув брови к самой переносице, так что они складываются в букву "V". Я смеюсь, но не слишком откровенно, потому что вижу в его глазах отблески страха. В конце концов, он всего лишь ребенок. Маленький мальчик. А вокруг - большой и жестокий мир. Меня он уже успел потрепать, но его - нет. Еще нет. Я сколько мог оттягивал тот момент, когда он узнает правду. Старался продлить ему в детство. И в итоге прозевал все на свете. Господи, Сэмми, прости. Прости, если сможешь.
Он видит, что я понял - он боится. Он знает, что от меня не скрыть этого, и все равно расстраивается. Но не плачет. Только плечи едва заметно подрагивают.
Теперь его взгляд выражает привычное "Я не маленький, Дин, не нужно меня защищать, справлюсь, хватит уже вам с отцом постоянно меня опекать!" Старая песня. Мы ведь все равно не перестанем. Я-то уж точно, клянусь мо... папиной "деткой".
- Ну иди сюда! Что ты нюни распустил, как девчонка? В самом деле... - объятие не такое нежное, как обычно. Какое-то порывистое и грубое. Одной рукой держу обрез, а другой - брата, который доверчиво льнет ко мне, совсем как раньше. Как всегда.
- Все будет хорошо, Сэмми. Смерти нет...
Давай оставим в сердце след
О том, чего на свете нет.
Давай запомним навсегда,
Как эту землю жжёт вода.
У наших жён родится свет,
И мы споём, что...
Смерти нет...